План отражения фашистской агрессии носил
контрнаступательный характер. В основе подготовки
начальных операций лежала идея мощного ответного удара
с последующим переходом в решительное наступление по
всему фронту. Этому замыслу была подчинена и вся система
стратегического развертывания Вооруженных сил. Ведение
стратегической обороны и другие варианты действий
практически не отрабатывались.
Министр обороны СССР Маршал Советского Союза
Д.Т. Язов
Военно-исторический журнал. 1991
Жуков сообщает, что 22 июня 1941 года 7 часов 15 минут Директива No2 была передана в военные округа.
Великий гений ошибся.
"Военно-исторический журнал" (1991 No4) опубликовал факсимильную копию "Директивы No 2", которую Жуков писал утром 22 июня 1941 года. Это грязная, вся исчерканная бумажка, исписанная неразборчивым почерком. В ней масса поправок. Прежде всего, документ должен иметь гриф секретности. Жуков пишет: "Шифром". Зачеркивает. Пишет "Секретно". Далее следует список адресов рассылки: "Военным советам ЛВО, Северо…" Тут же недописанное слово "Северо" Жуков зачеркивает. Вместо этого пишет: "ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО".
За этим скрывается вот что: для нападения на Германию, Венгрию и Румынию войска Прибалтийского, Западного и Киевского особых военных округов уже в мирное время были тайно преобразованы соответственно в Северо- Западный, Западный и Юго-Западный фронты. Но об этом можно будет сообщить только в момент, когда начнется вторжение в Германию, Венгрию и Румынию. До начала вторжения наши развернутые фронты для отвода глаз продолжают все так же мирно именоваться военными округами. Жуков хотел было писать директиву военным советам фронтов, но вспомнил, что наше наступление еще не начинается, потому сведения о том, что фронты уже созданы, нельзя сообщать даже в секретном документе. Потому Жуков черкает недописанное обращение к военным советам Северо-Западного и других фронтов и обращается к военным советам округов.
Потом в готовый документ между строчек мелкими буквами добавлен еще один адрес: "Копия наркому Внутренних дел". Жуков за пять месяцев мучительных размышлений не удосужился составить список тех, кого в первую очередь следует оповестить о начале войны. Перед войной Жукову не пришла в голову мысль, что в момент ее начала надо об этом сообщить пограничным, конвойным, охранным, оперативным и другим войскам НКВД. Но в последний момент Жуков спохватился, вспомнил о чекистах и вписал ведомство Берия в число адресатов.
Но Жуков не вспомнил, народного комиссара Военно-Морского флота. Тут, в Москве, из здания Генерального штаба в здание НКВД на Лубянке народному комиссару Внутренних Дел Лаврентию Павловичу Берия срочно передают копию директивы начальника Генерального штаба Жукова, чтобы Берия знал: война началась! Но тут же в Москве такую же копию не передают народному комиссару Военно-морского флота адмиралу Кузнецову.
Правда, снизу под документом приписано: "Снята копия от руки одном экз. и вручена капитану 1 р. Голубеву — НКМФ. Расписка на обороте". В критические минуты и часы эта директива не была передана флоту. Кто-то потом от руки переписывал каракули Жукова и доставлял директиву в наркомат ВМФ.
Жуков не вспомнил про начальника Главного управления ПВО и начальника Главного Управления ВВС. Потому директиву Жукова не передали в Главное управление ВВС, и в Главное управление ПВО — тоже не передали. О них стратег просто по-человечески забыл.
Далее после перечисления адресов рассылки — дата и время 22.6.41. 7.15. Так что 7 часов 15 минут это не время, когда директиву передали в округа. В 7 часов 15 минут Жуков только сел ее писать и в левом верхнем углу поставил время. Директиву еще надо сочинить, а нужные слова как назло не шли. Потом ее надо передать шифровальщикам. Им тоже нужно время на то, чтобы документ зашифровать. А потом его надо отнести на узел связи. Его надо передать. Его надо принять и расшифровать…
А в это время давно горели аэродромы. А в это время чекисты хватали тех немногих летчиков, которые на свой страх и риск успели поднять самолеты в небо, вступить в бой и вернуться живимы на землю. До войск дошла пока только директива Жукова No 1: НА ПРОВОКАЦИИ НЕ ПОДДАВАТЬСЯ! Тот, кто вступил в бой, провокатор. Тому тут же на аэродроме среди горящих самолетов и рвущихся боеприпасов чекисты отбивают почки, чтобы другим не повадно было на провокации поддаваться.
И пока в войсках каждый делает то, что придет на ум, Жуков мучительно сочиняет документ. Он черкает, сверху пишет нечто другое, снова черкает, в стороне пишет нечто совсем другое и стрелкой показывает, куда эту вставку вписать в текст. Не имея времени и возможности ждать указаний от великого стратега, командующие фронтами и армиями генералы Кузнецов, Павлов, Черевиченко, Кирпонос были вынуждены превышать полномочия и нарушать преступные запреты Жукова. Они отдавали свои собственные приказы "действовать по-боевому". А это означало: централизованное управление Красной Армией потеряно. Такая ситуация нашими трибуналами во все времена квалифицировались как преступная халатность и карались расстрелом.
После войны Жуков валил вину на Павлова, Кузнецова, Кирпоноса и других командующих округами. Но они ли виноваты?
Дирижер репетиций не проводил, ноты исполнителям не раздал. Ноты были опечатаны, и доступа к ним у исполнителей не было. Дирижер даже не сообщил, что предстоит исполнять. Начался концерт, а дирижера нет. Каждый музыкант, действуя по-боевому, исполняет то, что ему нравится: кто "Танец с саблями", а кто — "Умирающего лебедя". Наш оркестр забросали тухлыми яйцами. И тут появляется гениальный почти святой дирижер. Весь в белом. И он выносит свои оценки. И он в своих исполнителей тоже тухлые яйца мечет. И он рассказывает о недостатке образования у исполнителей, и о том, что инструменты плохие.
И мы верим дирижеру в белом. Мы лепим ему памятник и навеки покрываем позором тех, кто хоть что-то делал, когда Жуков не делал ничего.
Так вот. Управление Красной Армией было потеряно не на уровне командующих военными округами, а на уровне Генерального штаба. Управление Красной Армией было потеряно не в первые минуты войны, а до ее начала. В первые часы войны Жуков не давал Красной Армии никаких указаний, о том, что нужно делать в случае нападения. Но и перед войной Жуков не давал никаких указаний военным округам, что надо делать в случае внезапного нападения. Следовательно, Красная Армия была неуправляемой не только с первых мгновений войны, но и до ее начала.
Жуков имел еще одну возможность оповестить войска о начале войны: объявить мобилизацию. Маршал Советского Союза И.Х. Баграмян сообщает, что перед войной был приказ: по германским самолетам не стрелять. И было разъяснение: открывать огонь можно при объявлении мобилизации. (Так шли мы к победе. Москва. Воениздат 1988. Стр. 46)
Кто же отвечает за мобилизацию? Генеральный штаб и лично начальник Генерального штаба. Мобилизацию готовит Генеральный штаб, а проводится она по решению высших органов государственной власти. Однако обязанность начальника Генерального штаба в том, чтобы этой самой власти подсказать и напомнить: пора!
Вся высшая государственная власть — Сталин. Поверим Жукову: Сталин перепугался и не знал, что делать. Ну, так подскажи ему! Прояви инициативу! Воспользуйся молчанием Сталина, как знаком согласия. А если согласия Сталина нет, превысь полномочия! Генерал армии Павлов полномочия превысил. Он не имел ни распоряжений Москвы, и не было Сталина рядом с ним. А Жукову не надо орать в мертвую телефонную трубку, ему не надо писать и шифровать послания Сталину. Жуков находится в кабинете Сталина, тут собрано все Политбюро. Если все эти деятели не знали, что предпринять, то Жукову следовало кричать: я объявляю мобилизацию! Кто против? Вот и все. Кто бы возразил? А если бы возразил, то на него и пала бы ответственность за промедление. А так промедление в объявлении мобилизации навеки остается на Жукове.
Тянулись часы, а мобилизация все не объявлялась. И только, как сообщает Маршал Советского Союза А.М. Василевский, через 12 часов после начала войны мобилизация была объявлена.
Говорят, что фронтовые командиры медленно реагировали на происходящее. Это правильно. А стратегический гений — образец решительности и проворства…
Был и еще нюанс. Первым днем мобилизации объявлялось 23 июня 1941 года. Так что указ о мобилизации, этот выдающейся перл стратегической мудрости, подготовленный лично Жуковым, можно было понимать и так: немецкие самолеты можно сбивать, начиная со следующего дня.
А наш гений строчит новый документ: Директиву No3. Текст ее он почему-то тоже не приводит в своей книге. И есть на то причина. Директива No3 предписывала Красной Армии не обороняться, а наступать: "окружить и уничтожить сувалкинскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки", "окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды", "к исходу 24.6 овладеть районом Люблин".
Ах, лучше бы наш стратег таких директив не подписывал! Смысл этой директивы в том, что Жуков снова не ставит войскам задачу защищать свою землю. Жуков снова бросает войска в наступление, причем на территорию противника. Смысл директивы в том, что войскам запретили обороняться. Жуков бросил войска в наступление, поставив фантастические, невыполнимые задачи захватывать польские города Сувалки и Люблин, причем очень быстро.
После войны Жуков рассказывал, что "враг был сильнее". Коль так, отдавай приказ на оборону! Если наши войска слабее, то наступление для них — самоубийство. Тем более, если наступление спонтанное, на подготовку которого Жуков не дает никакого времени. Жуков просто требует через день-два доложить о захвате городов на территории противника.
В той ситуации приказ генерала армии Павлова действовать по-боевому был куда более разумным. Каждый командир видел, что творится вокруг, и действовал в соответствии с обстановкой: переходил к обороне или отходил. А Директива Жукова No3 заставляла всех наступать. Жуков требовал наступать в условиях, когда сожжены аэродромы. Когда наши разведывательные самолеты не могут подняться в воздух, следовательно, командиры не представляют, где противник. Жуков требовал наступать вслепую в условиях полного господства противника в воздухе. Жуков требовал наступать в условиях, когда противник все видит с воздуха, а у нас выбиты глаза.
Когда-то в детстве я слышал выражение: не лезь на рожон! Мне казалось, что это ругательство. Потом узнал, что копье с очень широким и массивным пером называется рогатиной. А наконечник — рожон. С таким копьем ходили на медведя. Охота была делом простым. На медведя ходили не ватагой, а по одному. Надо было медведя раздразнить, вынудить его к нападению. Рожон упирали в грудь медведя, а конец копья — в землю. Если выдерживало древко копья и нервы охотника, то зверь сам себя убивал. Он сам лез на рожон. Всей своей массой.
Директива No3 погубила Красную Армию. Этой директивой Жуков бросил русского медведя на немецкий рожон.
В предшествующих главах мы встретили заявление о том, что на стратегических играх в январе 1941 года Жуков показал себя полководцем более высокого класса, чем Кузнецов и Павлов, которые в начале войны действовали неудачно.
Из песни слова не выбросишь. Однако, не потому Павлов и Кузнецов неудачно командовали своими войсками, что были в чем-то хуже Жукова, а потому, что выполняли драконовские приказы Жукова.
Войска приграничных военных округов, которыми командовали Павлов, Кузнецов, Кирпонос, Черевиченко были выдвинуты к самым границам и попали под внезапный удар, не успев по тревоге добежать до своих танков и пушек. Случилось это не оттого, что глупенькие командующие фронтами по своей воле согнали миллионы солдат к границе, а потому, что так приказал начальник Генерального штаба генерал армии Жуков.
Аэродромы приграничных округов были вынесены к границам и до пределов забиты самолетами. Там самолеты в своем большинстве и сгорели, не успев подняться в воздух. Случилось это не по прихоти Павлова, Кузнецова или другого командующего округом, а по приказу начальника Генерального штаба Жукова.
Стратегические запасы были вынесены к границам и попали в руки противника не потому, что Павлов и Кузнецов глупы и бездарны, а потому, что так приказал начальник Генерального штаба Жуков.
Войска приграничных округов не имели планов отражения агрессии, в этом виноват Генеральный штаб и его гениальный начальник генерал армии Жуков.
На главных направлениях войны войска Западного и Юго-Западного фронтов уже в мирное время находились в мышеловках — в выступах, которые глубоко врезались в территорию противника. Уже в мирное время основные группировки советских войск с трех сторон были окружены противником. Оставалось только ударить по их тылам и отрезать пути снабжения. Что противник и сделал. В этом виноват Генеральный штаб и лично — его начальник генерал армии Г.К. Жуков. Это он определял группировку войск. Без разрешения Генерального штаба командующий округом не имеет права переместить не то что одну армию или корпус, но ни один батальон, полк или дивизию.
Главный удар германская армия нанесла севернее Полесья по войскам Павлова. А главные силы Красной Армии находились почему-то южнее Полесья. Жуков все знал, все понимал и все предвидел, знал, что нанесут удар севернее Полесья, но свои главные силы сосредоточил почему-то совсем в другом месте.
И вот нам рассказывают, что во всем виноваты командующие округами, а в Москве сидел гений. Это старая традиция. За десятилетие до разгрома 1941 года по приказу Сталина проводилась коллективизация, т.е. уничтожение миллионов самых толковых и работящих мужиков, которые кормили страну и половину Европы. Результат был печальным. И тогда товарищ Сталин написал статью в газету "Правда", виновниками объявил руководителей на местах: занесло вас, товарищи, не в ту сторону, увлеклись, головокружением от успехов страдаете! И стреляли тех, кто больше всего старался, тех, кто сталинские приказы выполнял в точности.
В 1941 году Сталин должен был расстрелять Жукова. Но тогда тень падала на руководство в Москве, следовательно, и на самого Сталина. Было выгоднее все валить на местных руководителей. Потому под топор пошел командующий Западным фронтом генерал армии Павлов и другие генералы.
С первых дней войны Жуков координировал действия Юго-Западного и Южного фронтов.
У генерал-полковника Кузнецова в Прибалтике — 2 мехкорпуса, против него 1 германская танковая группа — 631 танк.
У генерала армии Павлова в Белоруссии — 6 мехкорпусов, против него 2 германских танковых группы — 1967 танков.
У генерала армии Жукова в Молдавии и Украине — 10 мехкорпусов, против 1 одна германская танковая группа — 799 танков.
Ну, наверное, стратегический гений продемонстрировал полководческий талант! Увы. Жуков загонял бесполезными маршами шесть корпусов, а потом бездарно сжег их в сражении, остальные четыре мехкорпуса изрядно обескровил.
Ныне миру внушено, что танковое сражение 1943 года на Курской дуге под Прохоровкой было самом грандиозным в истории Второй мировой войны и во всей мировой истории. Но это не так. Самое грандиозное танковое сражение мировой истории произошло 23-27 июня 1941 года в районе Дубно, Луцка и Ровно. В этом столкновении шести советских мехкорпусов с 1-й германской танковой группой советскими войсками командовал Жуков. У него было полное количественное и качественное превосходство.
В 1-й германской танковой группе из 799 танков
тяжелых танков — 0,
плавающих танков — 0,
танков с дизельными двигателями — 0,
танков с противоснарядным бронированием — 0,
танков с длинноствольными пушкам калибра 75-мм и выше — 0,
танков с широкими гусеницами — 0.
Для того, чтобы сдержать такое количество германских танков на государственной границе и не пустить их на свою территорию, Жукову в Украине и Молдавии было достаточно иметь 266 танков примерно такого же качества, как германские. А у Жукова в составе Киевского и Одесского военных округов было 8069 танков, в 30 раз больше, чем требовалось для обороны.
Один только 4-й мехкорпус, который Жуков бросил в сражение против 1-й танковой группы, имел 892 танка, в том числе 414 новейших Т-34 и КВ, равных, которым ни у Гитлера, и ни у кого в мире не было даже в проектах.
8-й мехкорпус имел 858 танков, включая 171 Т-34 и КВ.
15-й мехкорпус — 733 танка, в том числе 131 Т-34 и КВ
22-й — 647 танков, в том числе 31 Т-34 и КВ. Мало? Но у Гитлера — ни одного равного или подобного на всех фронтах.
Каждый из этих корпусов можно смело считать настоящей танковой армией. В ходе войны редко какая советская армия имела такое количество танков. И германские танковые армии в своем составе такого количества танков в ходе войны никогда не имели. США, Великобритания, Франция, Япония, Италия в этой сфере до уровня СССР и Германии не сумели подняться, в своих вооруженных силах никогда танковых армий не имели.
Кроме новейших танков Т-34 и КВ, под командованием Жукова в июне 1941 года на Украине и в Молдавии было танков
Ни в 1-й германской танковой группе, ни во всей Германии, ни во всем мире не было ни одного танка хотя бы приблизительно равных этим "устаревшим образцам".
Имея такое превосходство над противником, Жуков самое грандиозное танковое сражение мировой истории позорно проиграл. Член военного совета Юго-Западного фронта корпусной комиссар Н.Н. Вашугин по завершении сражения застрелился. Он комиссар, не он готовил, планировал и проводил это сражение.
Эту танковую битву готовил, планировал и проводил Жуков. Он сжег за четыре дня шесть мехкорпусов, а остальные порядочно обескровил. После такого разгрома Жуков тоже должен был застрелиться, и тем снять с себя хоть часть позора. Вернее, сначала должен был застрелиться Жуков, а уж потом остальные, кто за тот позор не нес такой ответственности, как Жуков.
Но Жуков сел в самолет и улетел в Москву.
Что бы делал великий Жуков, если бы у него было не десять мехкорпусов, а только два, как у Кузнецова?
Что бы делал великий Жуков, если бы против него воевала не одна танковая группа, а две, как против Павлова?
У командующих фронтами генералов Кузнецова и Павлова не было права бросить разгромленные войска и убежать в Москву. У начальника Генерального штаба генерала армии Жукова такое право было. Он бросил разгромленные по его вине войска и был таков.
Все это требует подробного рассмотрения. К этим вопросам мы вернемся в другой раз.
И было после войны объявлено Жуковым: снарядов у нас было мало. Танки устаревшие. Самолеты — гробы! Войска неустойчивые!
Но давайте, как это бывает на стратегических играх, мысленно поменяем армии местами. Давайте представим себе, что на месте Красной Армии стоит германский Вермахт. Не Красной Армии выпало защищать Советский Союз, а германской армии. А над Вермахтом стоит величайший полководец ХХ века Г.К. Жуков. И все в германской армии правильно, тут стойкие обученные солдаты, умные командиры и великолепная боевая техника. Какое было бы сочетание: образцовая армия и командует этой образцовой, лучшей в мире военной машиной наш великий гений.
Представили? Хорошо. Идем дальше.
Вот перед войной идут из Москвы директивы Жукова: аэродромы вынести к границам прямо под огонь вражеских батарей! И стратегические запасы — туда же! По самолетам противника не стрелять! Орудийные замки сдать на склады! Колючую проволоку на границах резать! В оборону войска не ставить! Траншей и окопов не рыть! Миллионы солдат придвинуть к самым границам. Туда же — все штабы, командные пункты и узлы связи! Никаких карт своей территории войскам не выдавать! Самые мощные армии загнать в мышеловки — в выступы, которые вклиниваются во вражескую территорию! Никаких мер без приказа Москвы не предпринимать! На провокации не поддаваться!
Командиры всех уровней от взвода и выше понятия не имеют о планах командования. Все планы доставлены в опечатанных конвертах. За вскрытие пакета без соответствующего приказа — расстрел.
И вот по этой образцовой армии нанесены внезапные сокрушительные удары чудовищной мощи. Приказ Жукова не поддаваться на провокации означал, что нельзя воевать. А приказ не предпринимать никаких мер без особого разрешения означал, что ничего вообще делать нельзя. После таких приказов, в самый драматический момент, когда бедную армию бьют, чем попало, — многочасовое молчание Москвы. Запрет на ведение войны наложен, но не снят.
Что бы дисциплинированная германская армия делала в этой ситуации? Неужели ей было бы легче, чем Красной Армии 22 июня 1941 года? Неужели германская армия при таком раскладе сразу же начала побеждать, если ни у одного генерала и офицера нет никаких планов?
А потом вдруг следуют внезапные невыполнимые фантастические директивы Жукова с требованием наступать без подготовки. Наступать в ситуации, когда этого делать нельзя. Наступать с выбитыми глазами.
Неужели после этого у кого-то повернулся бы язык Жукова называть гением? Неужели после этого кто-то так же и продолжал бы обвинять армию в том, что она плохо воевала?
| < | Глава 11 | Оглавление | Глава 13 | > |